Александр Кулаков
«На манеже и на сцене всё-таки царствует Его величество артист»
Александр, ваши родители — цирковые артисты. Расскажите, пожалуйста, о них.
Мама, Светлана Кокорина, познакомилась с цирком на пятом курсе Ленинградского финансово-экономического института. Посмотрела представление и влюбилась! Окончила вуз, с работы по распределению ушла в цирк. Поначалу танцевала в балете, училась разным жанрам у цирковых артистов, затем оказалась в известном коллективе «Цирк-ревю». Один из артистов готовил номер с лебедями, и мама стала служащей по уходу за животными, при этом продолжая танцевать в балете. Познакомилась с папой, он забрал маму из коллектива, они начали работать вместе, вначале в жонглёрском номере отца, в дальнейшем выходили на манеж как соведущие. Смотрелись блистательно! Также со временем мама стала работать с хула-хупами.
Мой папа, заслуженный артист России Владимир Кулаков, с цирком связан с 14 лет — в этом возрасте он начал заниматься в детской цирковой студии в Воронеже. Перед ним стоял выбор, чем заняться, ведь с восьми лет он уже учился в музыкальной школе по классу баяна, ему прочили большое музыкальное будущее. Но он выбрал цирк. И я думаю, не прогадал.
Пять раз он поступал в цирковое училище имени Михаила Румянцева, знаменитое ГУЦЭИ. В то время поступить туда, не имея связей и не будучи выдающимся спортсменом, было практически нереально, конкурс — 120 человек на место. Папе удалось пройти только после армии, когда он уже был состоявшимся артистом эстрады — он ещё год работал в воронежской филармонии.
Большую часть жизни папа отдал жонглированию. Обучался у знаменитого педагога Фирса Петровича Земцева, и научил меня очень многому, передал технику. Папа как режиссёр-постановщик поставил множество цирковых спектаклей и программ, а в середине 1990-х годов на манеже Санкт-Петербургского цирка в соавторстве со знаменитым режиссёром Алексеем Сониным — один из первых цирковых мюзиклов. Вёл программы, почти всю жизнь занимался литературой. Окончил факультет журналистики Воронежского государственного университета, вступил в Союз писателей России, написал более 15 книг, несколько романов — все так или иначе посвящены цирку. Это очень интересно!
Вы родились на гастролях в Рязани. Хотели бы вы побывать в этом городе? Каким он вам представляется?
Да, действительно, я родился в Рязани, когда мои родители были на гастролях. Спустя несколько недель после моего рождения уехали, с тех пор я там ни разу не был. Только проездом. Поезд сделал остановку минут на 15 ночью, я вышел на перрон, поклонился родной земле и всё-таки пообещал приехать.
Какой мне представляется Рязань? Уверен, что это древний русский город с большим количеством старых-старых церквей и храмов. Там наверняка двух-трёхэтажные здания, губернские постройки, типичные для Золотого кольца России. Есть Кремль, безусловно, как во многих городах, окружающих Москву. Очень хочу побывать. Обещаю себе много-много лет подряд выбрать несколько дней и приехать на экскурсию, побыть и в своём родном городе, и на родине Сергея Есенина.
Ваши детство и юность прошли в Большом Московском цирке. Не было желания променять его на дворовые игры и общение со сверстниками?
Нет, ведь большая часть друзей была именно в цирке. Сейчас они уже состоявшиеся мастера, мои коллеги. Тогда для нас цирк был и двором, и игровой площадкой, и детским садом, и школой. Вы можете представить себе догонялки по всему цирку или футбол с волейболом на манеже? Одна игра в прятки могла длиться часа два, прятались так, что найти не представлялось возможным. Иногда даже начинали играть в другую игру, а спрятавшийся обижался, что его перестали искать. (Смеётся.) Плюс в цирке много всевозможных помещений, ходов, куда нас не пускали и, естественно, это всё было окутано тайной. А общение с животными! А постоянные представления! Особая магия — ёлки. Представление превращалось в сказку со всевозможными персонажами. Атмосфера была наполнена магией и предвкушением праздника!
Первый раз на зарубежные гастроли вы поехали вместе с родителями в четыре года. Сохранились ли в памяти та поездка?
В 1994 году мы отправились в Южную Корею. Тогда для нас всех это была абсолютно экзотическая страна, высокотехнологичная, развитая. Воспоминания, естественно, затерлись, остались яркие вспышки, образы, ощущения, запахи, звуки. Тем не менее, несколько моментов всё-таки удалось сохранить.
Вот, например, в программе работали клоуны Сергей Просвирнин и Владимир Стариков. Я их помню с малых лет, знаю весь репертуар и даже сейчас по звуку фонограммы или шутки могу понять, что в репризе происходит. Тогда помогал им в репризе «Гиря», был подсадным. В конце номера выбегал из зрительного зала с бутафорским цветочком, перепрыгивал барьер, дарил цветочек дяде Володе, легко подхватывал гирю, которая была якобы очень тяжёлая, и уходил за кулисы. А однажды перепрыгнуть барьер не смог — он оказался высотой приблизительно с меня. Я кубарем перевалился на манеж, кое-как встал, сломал цветочек, подарил клоуну, схватил гирю и поскорее умчался. Боже, мне казалось, это катастрофа. Я всё испортил. Зал смеётся. Какой кошмар! (Улыбается.)
А вот ещё одно воспоминание. Организаторы гастролей устроили для артистов программы банкет. Арендовали большой зал в ресторане с танцполом, сценой. Во время банкета кто-то из артистов поставил кассету с песнями Филиппа Киркорова — у него тогда вышел новый альбом «Я не Рафаэль». И я, как большой поклонник творчества певца, вышел на сцену и с чувством, артистизмом исполнил все песни под фонограмму. Произвёл фурор среди наших артистов: звучали долгие аплодисменты моему нескончаемому таланту вокалиста (Смеётся.) Я был весьма доволен собой и пошёл танцевать, отрываться.
И третье воспоминание, тоже очень яркое. В детстве я был очень светлым блондинчиком. А у корейцев, видимо, есть традиция или поверье, что если ты встретишь ребёнка с белыми волосами и дашь ему сладость или монету, потреплешь по щекам, то непременно будешь счастлив и удачлив в жизни. Частенько я возвращался к родителям после прогулки по территории Дворцов спорта, на которых мы работали, заплаканный, с румяными щеками и оттопыренными карманами, из которых торчали купюры, всевозможные сладости и угощения. Должен сказать, что это первый и пока что единственный момент в жизни, когда я зарабатывал на своей внешности. (Смеётся.) Причём зачастую зарабатывал больше, чем родители.
Позже с родителями вы объездили Швецию, Францию, Англию. Вы всё время проводили в цирках или успевали познакомиться с культурой других стран? Что вас позабавило, удивило, а к чему возникла неприязнь?
К сожалению, не всегда удаётся близко познакомиться с культурой страны, в которой мы гастролируем — многое зависит от графика и свободного времени в нём, возможности вырваться. Но как только выдавалась возможность, мы с родителями, к чему они меня и приучили, всегда старались что-то посмотреть, прикоснуться к культуре, истории страны.
Когда мне было шесть, мы с родителями гастролировали с маленьким семейным цирком-шапито Circus Victoria в Швеции. Катались по живописным городам, не всегда большим, и любовались невероятно богатой природой. Интересно, что в Швеции нет традиции ходить в лес за грибами. Нам достаточно было зайти на опушку, чтобы забить под завязку белыми, подосиновиками, подберезовиками два ведра. Мы ещё пару лет эти, уже сушёные, грибы добавляли в супы.
Во Франции в 1997 году посмотреть страну не получилось, тоже, к сожалению, не было времени. Но после, когда сам приезжал во Францию, в Париж, всегда выделял себе время для прогулок по городу. Мне важно насладиться архитектурой, погрузиться в историю, прочувствовать дух фантастического места. Всегда отдельно выделяю время на поход в Лувр. Не могу сказать, что я знаток живописи, но искусство невероятно воспитывает, напитывает душу, эмоции, художественное видение. Я обожаю египетский отдел, могу только в нём провести несколько часов — культура Древнего Египта будоражит ум, фантазию. Если бы не цирк, то стал бы египтологом.
Я бы хотел посоветовать молодёжи, студентам цирковых училищ, учащимся цирковых студий ходить в музеи, картинные галереи, читать книги. Вы можете в этом мало что понимать — это неважно. Сами стены воспитывают, по крупицам наполняют, и со временем сами не заметите, как у вас внутри окажется огромное богатство. К вам будут легче приходить образы, будет проще придумывать сюжеты для номеров. Для вашего будущего творчества, для вашего культурного уровня это очень сильно пригодится. Да и просто хорошо быть умными людьми. Нам это нужно. Мы всё-таки несём культуру в массы.
В Англию с родителями мы ездили четыре раза. В одной из поездок компания, которая нас пригласила, выделила автомобиль. У нас был рабочий график с достаточно большими перерывами, и нам удалось за полгода объездить большую часть достопримечательностей Великобритании. Столько замков средневековых, крепостей, исторических мест, природных ландшафтов! Мы были в замке, где снимали «Гарри Поттера». Нам удалось съездить на север, в Шотландию, где находится цепь знаменитых озёр, среди которых озеро Лохнесс с тем самым знаменитым чудовищем. Чудовище не увидели, но красотами насладились сполна! Мы даже посмотрели Стоунхендж. Тогда нам действительно удалось проникнуться древностью этого острова, его большой историей.
Наверное, эти поездки во многом повлияли на выбор образования. Окончив школу экстерном, вы поступили в вуз, чтобы стать лингвистом. Какими языками владеете, как их знание вам пригождается сейчас?
Я владею английским и немецким. К сожалению, немецкий знаю хуже, мне не очень везло с педагогами. Плюс сам язык совершенно не нравится, он жёсткий. Также, может быть, определённую роль играет генетическая память. Почему-то, когда слышу немецкую речь или разговариваю на немецком, мне сразу же хочется завоевать Польшу. (Смеётся.) Языки помогают общаться с людьми, договариваться по поводу возможных контрактов с импресарио. Когда знаешь язык и способен коммуницировать с людьми за рубежом, то чувствуешь себя свободным человеком. Если я не ошибаюсь, в Грузии даже есть поговорка: «Сколько ты знаешь языков, столько ты раз и человек». Что особенно хорошо, спасибо моим педагогам, они смогли избавить меня от русского акцента, когда говорю на английском, то за рубежом зачастую интересуются, откуда я, и, узнав, что из России, сильно удивляются.
Вернёмся к жонглированию. Вашим учителем был отец. Охотно ли вы репетировали или филонили, как многие мальчишки?
Да, конечно, филонил, как и другие мальчишки, да и девчонки тоже. Ну какие тут репетиции, когда вокруг цирк, сверстники, хочется поиграть, побегать, порубиться в только что привезённую кому-то из Японии приставку Sega?! Хотелось потусоваться, пообщаться, и нас постоянно за это гоняли! Доходило до смешного. Помню, с товарищем репетируем, действительно, час жонглируем, не отвлекаемся. Но только кладём мячик на 30 секунд, чтобы перекинуться парой слов — вдруг откуда ни возьмись появляется папа и начинает нас гонять.
Не могу сказать, что был прилежным учеником, иногда репетировал из-под палки. Когда отец занимался со мной, результаты были, как только отпускал — пропадали. Надо отметить ещё одну мою особенность. Я не самый одарённый в мире человек. Любые умения, которых достигал, давались адским трудом. И если я этот уровень не поддерживал, то он уходил. Очень завидую людям, которые могут за три попытки освоить трюк, над которым ты бился несколько месяцев. Это, конечно, меня огорчает. Но надо отдать должное, папе всё-таки удалось привить мне дисциплину, трудолюбие, за счёт этого я и выезжаю до сих пор. Если бы не было папы, то не было бы и меня. Это факт.
А когда вы всерьёз загорелись желанием освоить жонгляж?
В 15 лет. Не знаю, как так случилось, но мне вдруг стало безумно интересно не просто тусоваться в цирке, а именно жонглировать, открывать что-то новое, изучать разные подходы, геометрии, пробовать новые трюки, комбинации.
Когда мне в руки попал диск «To be the Best» с тренировочными видео, я считаю, лучшего жонглёра современности Энтони Гатто, со всевозможными трюками на мячах, булавах и кольцах, я был поражён возможностями жонглирования. Мне кажется, Энтони никто не превзошёл и вряд ли когда-нибудь превзойдёт. Он гений. Такие люди рождаются раз в сотню лет. Помню, что безумно загорелся и с тех пор стал пропадать в цирке. Приезжал к девяти утра одним из первых и уезжал в одиннадцать одним из последних. Репетировал всё это время. Руки были разбиты постоянно: сломанные ногти, трещины на коже, отбитые и стёртые пальцы, мозоли. Ты постоянно в кремах по ночам, чтобы это хоть как-то зажило. По утрам перед репетицией полчаса мнёшь в руках кольца, чтобы не больно было жонглировать. Днём ходишь в километрах пластыря на пальцах и ладонях, чтобы защитить кожу от нагрузок. Но при всём при этом было безумно интересно. Я почувствовал, что это моё, и тогда принял решение оставить в репертуаре только кольца. Старался из них выжать максимум возможностей.
Знаю, было время, когда вы репетировали по 14 часов в день! В такой интенсивности репетиций больше плюсов или минусов?
На мой взгляд, этап интенсивных тренировок, репетиций неизбежен, очень важен и нужен для тех, кто стремится к достижениям. Спортсмен ты, актёр или танцор — любому человеку, который стремится к высоким результатам, придётся пройти через этот этап. В момент наибольшего напряжения сил, концентрации рождаются действительно выдающиеся вещи. В моем случае интенсивные репетиции привели к взрывному росту. Тогда набиралась основная масса трюков, они оттачивались, постоянно тестировались новые. Честно скажу, я на этом багаже езжу до сих пор. И очень многие трюки, которые были отрепетированы тогда, но не вошли в номера, до сих пор ждут своего часа.
Но есть и минусы. Это, безусловно, высочайшая физическая и моральная нагрузка. Можно элементарно сломаться. Любовь к делу, которым ты занимаешься, может превратиться в один момент в ненависть. Просто потому, что ты устал. Выгорел. И у меня наступил такой момент, когда пришёл домой и понял, что не могу насыпать сахар в чай, у меня тряслись руки от репетиций, они были разбиты, я их не чувствовал.
Сейчас я бы не смог повторить этот подвиг, да, наверное, это уже и не нужно. Так поступать — это выбор каждого, сложное решение. Но если вы хотите получить выдающиеся результаты, придётся «выдающееся» потрудиться. В любом деле, чем бы вы ни занимались.
Мне кажется, в рождении трюков есть в хорошем смысле слова определённая магия. Как рождаются трюки?
Вы абсолютно правы, в рождении трюков есть некое волшебство. Когда ты вдруг открываешь что-то новое, у тебя вдруг получается то, что никто раньше до тебя не делал.
На мой взгляд, у рождения трюков есть два пути. Первый — синтетический. Ты изучаешь то, что делают другие жонглёры, набираешь базу трюковую и потом на основе этих трюков синтезируешь, комбинируешь, пробуешь что-то своё. И из этого получаются новые трюки, решения, комбинации. Вот, например, возьмём такой вид броска, как блинчики. Кольцо ставится плоско и вращается. Когда ты изучаешь элемент, то превращаешься в исследователя. Думаешь, что будет, если я кину кольцо не с этой стороны, а с другой, поймаю не так, а эдак, брошу в другой плоскости или кисть разверну в другую сторону? А что будет, если я брошу кольцо по другой траектории, причём брошу отсюда, а поймаю вот так? А если ещё какой-нибудь пируэт добавить? Делаешь шаг, видишь два возможных пути, ещё один шаг — уже три разных вариации. Они бесконечны. Можно жизнь положить на изучение и развитие только одного элемента!
Второй путь — чистое творчество. Ты спал, и тебе приснился потрясающий трюк. Просыпаешься, пробуешь, получается. Или находишь новое неожиданное решение, когда хочется крикнуть: «Эврика!». Но такое происходит только когда ты сфокусирован на своём деле, на том, что ты делаешь, когда мозг постоянно загружен одним вопросом. Подсознание само находит решение. Иногда трюки рождаются из завалов. Вроде завалил трюк, но при этом кольцо так странно пошло, что ты подумал: «О! А ведь из этого можно сделать что-то интересное». Можно вдохновляться другими видами деятельности: что-то брать из спорта, кулинарии. Я очень часто вдохновляюсь художественной гимнастикой. Часто перевожу на кольца те трюки, которые обычно делают с булавами и мячиками.
Жонглирование в последние годы настолько сильно развилось в мире, причём не цирковое, а спортивное, что иногда смотришь и думаешь: «Боже мой, ничего себе, оказывается, это возможно». Ребята-спортсмены, конечно, монстры. Но на манеже это смотреть скучновато. На манеже и на сцене всё-таки царствует Его величество артист.
С сольным номером «Вечная любовь» под одноимённую песню Шарля Азнавура вы дебютировали на Московском международном молодёжном фестивале-конкурсе циркового искусства. Режиссёр номера, ваш отец, видел выступление? Какие чувства и эмоции его переполняли?
Папа не просто видел выступление — он готовил меня к этому фестивалю, постоянно находился рядом, а во время моего первого выхода стоял в центральном проходе. Конечно, очень сильно переживал, безумно волновался, но и гордился. С того выступления сохранилось видео, и на нём отчётливо видно, как я работаю. А в это же время, будто вместе со мной, в центральном проходе работает мой отец. Тоже делает элементы! Настолько был вовлечен. Типичный тренер, который переживает за своего воспитанника. И я могу его понять. Когда сам помогал ставить номера, режиссировать, а потом видел на манеже, как те вещи, которые мы делали, имели успех, испытывал гордость. Хотелось воскликнуть: «Да! Получилось! Классно!». Или наоборот, огорчаешься, когда понимаешь, что что-то не получилось. Эти чувства могут понять режиссёры, тренеры, чьи воспитанники представляют и страну, и тебя.
Вы нередко участвовали в цирковых конкурсах в Италии, Монте-Карло, Париже. Какой из фестивалей запомнился больше?
Каждый фестиваль интересен и хорош по-своему. Разные страны, разные зрители, разные реакции на то, что ты делаешь, разный менталитет. Фестиваль в Италии мне запомнился нервозностью. Складывалось ощущение, что все артисты приехали на соревнование. Все были на взводе, обязательно нужно было победить. Конечно, это передавалось. Я тоже перенервничал дико. На фестивале в Монте-Карло артисты тоже посматривали друг на друга, как на соперников. И абсолютно другая атмосфера была на фестивале в Париже. Сюда артисты приезжают не на соревнование, а на праздник. Это словно встреча старых добрых друзей. Царит атмосфера дружелюбия, поддержки и желания зажечь, драйва. В фестивальный день за несколько минут до спектакля все артисты собираются за кулисами, становятся в круг, берутся за руки, кричат кричалку, друг друга поддерживают. Ты идёшь работать, все идут на тебя смотреть. Только слышу: «Алекс, давай, красавчик, молодец!». Сюда я возвращался и как специальный гость.
По большому счёту, любой фестиваль — это рынок, на который приезжают организаторы, продюсеры. Они смотрят на артистов, артисты, в свою очередь, на них. Заключаются контракты, получаются призы.
На фестивале в Монте-Карло вам удалось пообщаться с принцессой Монако. Это удивительно! Расскажите, пожалуйста.
Тут ничего удивительного. Известно, что Стефания достаточно простой человек, очень любит цирк и, скажем, может спокойно приехать посмотреть репетицию или пойти поухаживать за животными, к примеру. Так и произошло. У меня как раз была репетиция: выставляли свет, прогоняли номер. После она просто подошла пообщаться за кулисами. Сказала, что ей понравился стиль и несколько трюков, которые она до того не видела. Я, в свою очередь, предложил ей попробовать исполнить один простейший трюк, когда одно кольцо подбрасывается вверх, сильно закручивается и ловится на второе кольцо, которое держится горизонтально. И первое в вертикальном положении как бы крутится на втором. Вот так я на пятнадцать секунд взял в партнёрши принцессу Монако (Смеётся.) Так что теперь могу смело заявлять, что у меня королевские кольца, ведь она подержала их в руках.
Семь лет вы танцуете поппинг и локинг. Чем оказались близки эти стили? Сложно их совмещать с жонглированием?
Паппинг и локинг — не первые танцы, которые появились в моей жизни. В двенадцать лет родители отдали меня в секцию бальных танцев во Дворце пионеров на Воробьёвых горах. Им я посвятил три года: ездил на турниры, был даже чемпионом Москвы по бальным танцам. Они, конечно, дали прекрасную базу для пластики, танцевальных движений и для того, чтобы хорошо смотреться в манеже. И опять же совет молодым артистам: обязательно танцуйте! Вы должны уметь двигаться под любую музыку и быть способными выполнить любую творческую задачу. Трюки — трюками, да, это сама соль, язык цирка, но гораздо интереснее видеть харизматичного артиста!
Через много лет в моей жизни появились поппинг и локинг. Я занимаюсь у замечательного педагога, отца-основателя поппинга в России Романа Поляка. Поначалу я ничего не понимал, это совершенно другая стезя, абсолютно другие музыкальность, ритмы, база. И когда я туда пришёл со своими ровными бальными линиями, Роман постоянно просил: «Ты можешь согнуться, пожалуйста, это паппинг, чувак, здесь по-другому всё». Но, тем не менее, я влюбился в это направление. Потом локингом занялся.
Фанк-стили мне нравятся тем, что это фристайл, если ты владеешь техническим инструментарием, то можешь станцевать подо что угодно. В танцевальном лагере, где мы прокачивались десять дней по восемь часов, настолько погружались в тему, что могли станцевать даже под сверчка. И это было очень смешно.
В чём сложность совмещения с жонглированием? Моя задача — сделать симбиоз. Чтобы танец перетекал в жонглирование и наоборот. Плюс достаточно сложно держать ритм. Жонглируешь ты в одном ритме, музыка играет в другом, ноги двигаются в третьем. Я долго учился этому. Но жонглирование тоже ведь один из самых свободных жанров. Ты можешь спокойно перемещаться по манежу, по сути, заниматься фристайлом. Именно поэтому фанк-стили мне хочется привнести в цирк. До меня артисты действительно пытались это сделать, но полноценно, так, чтобы взаправду, а не понарошку — пока я такого не видел. Исправить положение — моя основная задача.
Вы проводите мастер-классы по жонглированию для спортсменов. Почему именно для них и легко ли было их замотивировать на обучение?
Я провожу мастер-классы по жонглированию, но не только для спортсменов, иногда и для актёров, и для учащихся цирковых студий, и для всех желающих. Но спортсмены — это особая каста людей, которая для достижения лучших результатов использует абсолютно все возможности. Жонглирование — потрясающий вид деятельности, который помогает развить огромное количество навыков, свойств организма и нашего мозга, таких как реакция, моторика, скорость принятия решений, связь между глазом и рукой, глазомер, чувство ритма, ловкость, уровень владения предметом. И художественные гимнасты, боксёры, хоккеисты, в том числе вратари, используют жонгляж в своем деле.
Конечно, быть цирковыми артистами они не стремятся. Но чем может быть полезно жонглирование любому человеку?
Учёные, по-моему, Гарвардского университета выяснили, что прирост серого вещества у людей, которые на протяжении месяца жонглируют всего 15 минут в день, составляет 7%. И даже если они перестают жонглировать, прирост сохраняется.
Иными словами, жонглирование стимулирует нейрогенез — рождение новых нервных клеток. Что, в свою очередь, по мнению учёных, может быть профилактикой таких заболеваний, как болезнь Альцгеймера, а так же помогать в восстановлении после инсультов и черепно-мозговых травм. Жонглирование повышает уровень межполушарного взаимодействия. Помогает улучшить память, почерк.
Может стать своего рода медитацией. Вы невероятно концентрируетесь на том, что делаете. Если мозгу нужно перезагрузиться и отдохнуть от рутинной деятельности, жонглирование может быть просто незаменимым средством для этого. Жонглирование классно развивает внимание, творческое мышление, навык принятия нестандартных решений. Время на принятие решения уменьшается, потому что скорость реакции увеличивается. У жонглирования огромное количество полезных свойств. Я уж не говорю о таком навыке, как толерантное отношение к ошибкам! А страх ошибки — один из самых больших страхов людей, который тормозит их в жизни.
Ученые-антропологи, которые изучают эволюцию человека и мозга, считают, что у взрывной эволюции человека было две причины. Первая — это то, что мы стали прямоходящими, а вторая — у нас освободились руки, и мы стали использовать инструменты. Так что жонглирование тоже помогает мозгу эволюционировать. Не исключено, что благодаря именно ему мы стали людьми разумными.
