Екатерина Федорова

Танцовщица шоу балета в цирке шапито, ассистент иллюзиониста

Энергия зрителей меня заряжает»: Беседа с цирковой артисткой

Екатерина, ваше знакомство с цирком началось с экстренной замены в иллюзионном номере. Что вы чувствовали в тот момент, когда за один день нужно было выучить программу и побороть первый страх, например, ту самую клаустрофобию в ящике?

Да, мое знакомство с цирком началось с экстренной замены. Когда мне позвонили, я не до конца понимала, что меня ждет. Мне сказали, что это что-то связанное с иллюзиями, но я не восприняла это слишком серьезно. Я сразу предупредила, что никогда этого не делала, и спросила, смогу ли я выучить программу за один день. Меня спросили, готова ли я работать, и я согласилась.
Первое, что я увидела, — это коробки, и это вызвало у меня сомнения. Затем руководитель номера попросил меня залезть в ящик, чтобы потренироваться. Первым ощущением было полное непонимание происходящего. Позже я осознала, что основная работа лежит на ассистенте, который, не видя действий иллюзиониста, должен синхронизировать с ним свои действия. Это восхитительная и очень сложная работа.

Вы сказали, что, выйдя на большую цирковую сцену, поняли: «Это мой дом». Чем ощущения от цирковой сцены принципиально отличаются от театральной сцены, ресторана или съёмочной площадки?

Ощущения колоссально отличаются. В ресторане ты находишься на одном уровне со зрителями и не чувствуешь такой разницы. В цирке аудитория в разы больше, ты находишься выше, и зритель сосредоточен именно на тебе.
У меня даже был ритуал: я выходила на сцену до начала шоу, когда зрители только рассаживались, чтобы привыкнуть к энергетике зала. Некоторые думают, что артисты тратят свою энергию, но со мной все наоборот — я заряжаюсь от зала. Это дает мне ощущение наполненности и драйва. Я не ощущаю страха, я просто делаю то, что должна, и чувствую себя на своем месте.

Работа ассистентом иллюзиониста — это не просто танец, а точное, почти механическое взаимодействие. Было ли сложно перестроиться с творческой хореографии на такую, техническую и скрытую от зрителя работу?

Нет, мне не было сложно перестроиться. У меня обширный опыт в разных видах искусства: театр, танцы, пение, проведение праздников. У меня нет страха перед чем-то новым. Я не перестраивалась, я просто начала делать и адаптироваться.
Конечно, ошибки случались у всех. Бывало, иллюзионист открывал ящик, а я еще не успела спрятаться. В нашей работе косяки неизбежны, и я не воспринимаю их как трагедию. Важно уметь импровизировать и не зацикливаться на неудачах.

Чем балет в цирке шапито отличается от классического танцевального коллектива? Есть ли специфические требования к хореографии, костюмам или взаимодействию с артистами других жанров?

Классический танцевальный коллектив — это основа номера, фокус внимания зрителя. Балет в цирке шапито чаще всего направлен на украшение основного трюка, например, номера дрессировщика или воздушных гимнастов. Мы — задний план, создающий атмосферу.
Не было особых специфических требований к хореографии, потому что наша задача — не перетягивать внимание на себя. Костюмы, как правило, были очень открытыми, с большими перьями и тяжелыми головными уборами. Если кто-то падал, нас за это не наказывали, все понимают, что такое бывает. У меня не было взаимодействия с животными, но я бы очень хотела попробовать.

Цирк шапито — это особый, камерный мир. Что в нем самого особенного для вас как для артистки? Можете поделиться каким-нибудь ярким закулисным моментом?

Цирк шапито — это действительно закрытый, почти фантастический мир со стороны. Когда люди узнают, что я работала в цирке, они восхищаются и говорят: «Вау, настоящая артистка!». А на самом деле мы самые обычные люди, без всяких «понтов».
Один яркий закулисный момент запомнился мне особенно. Мы открывали шоу, выходя на высоких каблуках в костюмах с перьями. После нашего выступления начинался номер воздушной гимнастки, и на манеже лежало полотно, похожее на облако. В один из выходов это полотно намоталось мне на каблук. Наклониться и распутать его было невозможно из-за высокой шапки на голове. Я шла по кругу с нашей фирменной улыбкой, а зрители уже доставали телефоны. Только когда все замерли в ожидании выхода гимнастки, я смогла сесть и незаметно освободиться.

Как строится ваш обычный рабочий день в цирке? Это в основном репетиции, или есть какой-то особый ритуал подготовки к вечернему шоу?

Когда я работала с иллюзиями, мы приезжали за 3-4 часа до шоу. Нужно было успеть накраситься, переодеться, подготовить костюмы. Мы помогали иллюзионисту расставлять и протирать реквизит, проверяли аппаратуру. Мы устно прогоняли номер, я по несколько раз перепроверяла свой реквизит.
В шапито с балетом было проще: я часто приезжала уже накрашенной, оставалось только переодеться и выйти. Какого-то особого ритуала не было, но сам день шоу — это всегда особый день, в который я не планирую ничего другого. Для меня это и есть главный ритуал.

Вы с пяти лет в танцах и прошли путь от народной хореографии до преподавания и работы в цирке. Какой самый ценный урок вы вынесли из своего 20-летнего опыта на сцене?

Самый ценный урок — быть готовой к чему угодно и не бояться ошибок. Сцена — очень широкий мир, и я рада, что не застряла в одной узкой специальности. Нужно быть открытой ко всему новому.
Второй важный урок — не зацикливаться на провалах. Ошибки и непредвиденные ситуации бывают у всех. Однажды у меня на выступлении слетел шиньон. Я просто приложила руку к уху, как будто, так и было задумано, и продолжила танцевать. На такие вещи нельзя обижаться, нужно уметь импровизировать и двигаться дальше.

Вы упомянули, что с друзьями организовали свою студию и ставили постановки. Какой опыт из того, «самодеятельного» времени сейчас помогает вам в профессиональной работе?

Мы собрались не как новички, а уже будучи профессионалами из разных сфер: цирка, театра, журналистики, организации мероприятий. Мы делаем это потому, что нам нравится творить вместе.
Опыт самодеятельности закалил мой характер. В детстве на танцах на нас сильно кричали, мы занимались по три часа в день. Сейчас, работая с детьми на праздниках, я вижу, насколько по-разному они могут реагировать на трудности. Тот опыт научил меня спокойно и стойко относиться ко многим рабочим моментам.

Ваш творческий диапазон очень широк: танцы, преподавание, массовки в кино, иллюзия, цирк. Есть ли еще жанр или направление, в котором вам очень хотелось бы попробовать свои силы?

Если честно, меня всегда восхищало такое направление, как дрессировка. Я думаю, что хотела бы попробовать, но понимаю, насколько это серьезно и опасно. Я смотрела интервью Запашного, где он говорил, что нужно быть готовым к тому, что тебя могут покалечить.
У меня был небольшой опыт с домашним попугаем. Он был очень замкнутым, не выходил из клетки. Я с ним постоянно общалась, и через несколько месяцев он начал летать по комнате и возвращаться обратно. Это был мой маленький опыт «дрессировки».

Работа в цирке связана с риском и преодолением себя. Как вы справляетесь со страхом (будь то тот самый ящик иллюзиониста или сложный трюк на манеже) и остаетесь такой улыбчивой и артистичной на сцене?

Как такового страха у меня нет. В том самом ящике я довольно быстро адаптировалась. Единственное, в одном из номеров мне приходилось заранее ложиться в ящик и ждать своего выхода. Я держала голову снаружи, чтобы подышать перед тем, как окажусь в замкнутом пространстве на сцене.
Что касается сцены, то небольшое волнение есть, но я больше действую на автомате. Я не фокусируюсь на том, что на меня смотрят. Для меня сцена — это мой офис, и я просто выполняю свою работу шаг за шагом.

Вы педагог по танцам. Меняется ли ваше восприятие собственного тела и его возможностей, когда вы не только учите других, но и сами выступаете в таком физически сложном жанре?

Я не могу сказать, что мое восприятие меняется. Иногда мне кажется, что я воспринимаю себя проще, чем меня воспринимают другие. Для людей работа в цирке — это что-то загадочное и крутое, а для меня это уже привычная и обыденная часть жизни.
Как педагог я понимаю, что хорошо умею учить и доносить мысли. Но когда я сама выступаю, я получаю невероятный заряд энергии. Мне этого очень не хватает, и я прекрасно понимаю артистов, которые не могут уйти со сцены. Сама я, наверное, тоже не смогу.

Ваш образ «Вишканья» из социальных сетей как-то пересекается с вашей цирковой жизнью? Или это отдельное, личное творческое пространство?

Нет, это вообще случайный никнейм, который я когда-то вбила. Он никак не пересекается ни с цирковой жизнью, ни с творчеством в целом.
Мне повезло с внешностью, и я могу работать в самых разных образах: я была и цыганкой, и индианкой в кино, и Леди Баг для детей. Мой рост позволяет мне легко помещаться в иллюзионные ящики. В этом плане я универсальна, и из меня можно «слепить» что угодно.

Если бы у вас была возможность создать собственное цирковое шоу, каким бы оно было? О чем бы оно было и какую роль в нем отвели бы себе?

Честно говоря, я об этом никогда не задумывалась. Мне как-то задавали вопрос, хочу ли я сольную карьеру. Я тогда ответила, что гораздо больше горжусь тем, что работаю в коллективе с гениальными людьми.
Рядом со мной на сцене находятся артисты, которые учились цирковому искусству и феноменально владеют своим телом. Их труд восхищает меня. Поэтому для меня важно выступать именно вместе с ними, а не одной. Это ценнее любой сольной карьеры.

Что бы вы сказали той девочке Кате из самодеятельного коллектива, которая и представить не могла, что будет работать в цирке шапито?

Я бы сказала: «Ничего не бойся, иди вперед и никого не слушай. Слушай свое сердце, это очень важно».
В детстве цирк казался мне чем-то недоступным, а про артистов говорили, что это «несерьезно». Я безумно рада, что это стала моя история. Еще в школе я поняла, что хочу развлекать людей до последнего вздоха. Однажды родственник спросил меня: «Что, хочешь быть клоуном?». Я подумала: «Да, хочу». И с тех пор ничего не изменилось. Я безумно благодарна судьбе, что занимаюсь своим делом.

Ваш день рождения — 7 октября. Исполняется 26 лет — это определенный рубеж. Какие у вас планы и творческие мечты на этот новый год жизни, связанные и не связанные с цирком?

Я открыта для любых предложений и готова к новым историям. Я продолжу преподавать танцы в студии и проводить праздники.
В этом году из-за серьезной травмы я не смогла выйти на работу в цирке, хотя очень ждала сезона. Но я понимаю, что наступит следующий сезон, появится новая возможность, и я к этому готова. Мои планы будут зависеть от тех предложений, которые поступят.

Фотографии предоставлены героем публикации.