Константин Лысенко

«В цирке я чувствую себя как рыба в воде»

Константин, вы говорите, что после первого выступления цирк вас «засосал». Что именно тогда вас поразило? Трюк, атмосфера или, может, реакция зрителей?

Услышав фанфары, возвещающие начало циркового представления, я вошёл в зрительный зал и… Артисты работали так слаженно и профессионально, что казалось, будто они творят чудеса. Но больше всего поразили зрители — их восторженные, зачарованные лица светились неподдельным восхищением. В тот момент родилась мечта: оказаться на манеже, покорять сердца и добиваться успеха под куполом цирка. После выступления не смог просто уйти — так мне захотелось прикоснуться к этому миру, что я остался помогать артистам с реквизитом.

Ваш отец работал с цирковой труппой, но вы не сразу прониклись этим миром. Почему, на ваш взгляд, цирк не привлёк в детстве, но «догнал» уже в 17 лет?

С раннего детства родители водили меня в Луганский стационарный цирк на новые программы. Мне было очень интересно. Тогда представления были более насыщенными. Но в подростковом возрасте у меня появились другие увлечения, и цирк отошёл на второй план. Я перестал его посещать. Однако однажды всё же вернулся на представление.

Clown KOS — это больше, чем просто грим, это характер. Как вы создавали этот образ? Были кумиры в цирке, которые повлияли на вас?

Клоун Kos. Меня подтолкнули к этому. Раньше у меня был другой грим и образ. Но с тех пор во мне увидели потенциал и начали менять мой сценический облик.
Конечно, у каждого есть свои кумиры. Для меня это Владимир Дерябкин и Михаил Март. Их труд, профессионализм и поведение на манеже вдохновляют. Это просто высший пилотаж. Мы стремимся к таким примерам, растём и пытаемся достичь их уровня.

Вы сказали, что ошибались, пробовали разное. Какие были самые нелепые или курьёзные эксперименты с образом?

Я бы не сказал, что они были нелепые. Они все по-своему были очень интересные. У меня был очень тяжёлый грим, накладывать его было непросто. Сейчас уровень другой — классический. Ушла эпоха яркого макияжа, и мы переходим к более европейскому стилю. Однако я всегда был доволен своим образом и не жалею о нём. Иногда скучаю по нему и, возможно, вернусь. Многие говорят, что и носик уже пора снимать. Не знаю, мне кажется, я его оставлю.

Как менялся ваш клоун за 20+ лет в профессии? Что из раннего KOS’а вам сейчас кажется смешным или наивным?

Всегда в лучшую сторону. С годами я стал мудрее и профессиональнее. Стараюсь соответствовать ожиданиям публики, чтобы не «уйти под стук собственных копыт». Постоянно экспериментирую, пробую новое. Я стал более рискованным и открытым. Идеи, которые приходят в голову, сразу воплощаю в жизнь. Зрители — главные судьи, их реакция помогает понять, что им нравится.

Клоуны бывают разные: лирические, эксцентричные, даже немного хулиганы. А к какому типу относитесь вы?

Я хотел бы попробовать себя в разных амплуа — и в лирических, и в эксцентричных, и даже в хулиганских сценках. Мне кажется, у меня получается создавать образ добродушного и приятного человека, с которым легко и комфортно. При этом важно уметь задеть зрителя, чтобы было смешно и не обидно.

Цирк — это не только аплодисменты, но и тяжёлый труд. Был ли момент, когда хотели всё бросить?

Это очень большой труд. У меня семья, старшие дети уже работают в цирке. Конечно, надоедало, когда был молодой, перспективный, многого хотелось, но не всё получалось, приходилось добиваться, достигать. Надо сказать, что я на манеже один, в жизни совсем другой.
Бывало, думал, что с цирком буду завязывать, менял профессию. Работал водителем, пробовал открыть бизнес. Но цирк — это моё призвание. На арене я чувствую себя как рыба в воде. Другого не умею и не хочу. Надо здесь добиваться вершин, чтобы душе нравилась работа.

Что самое неожиданное случалось с вами на арене? Может, падения, забытый реквизит или необычные реакции зрителей?

На манеже случалось всё: падения, дождь, конденсат, забывали даже носик надевать. Всё непредсказуемо. Каждый раз, выходя работать, я волнуюсь, как в первый. Если с первой репризы не чувствую зрителя, его отношение и реакцию, то непонятно, как продолжать выступление. Это очень тяжёлый труд, и я с вами полностью согласен.

Вы много гастролировали. Где встречались самые необычные, трогательные и, наоборот, сложные зрители?

Я работал в разных городах России, выступал в Европе. Сейчас нахожусь в Казахстане. Зрители в Европе, на мой взгляд, своеобразные. У них совсем другой юмор, и многое зависит от клоуна, его настроения и умения. Сначала европейский зритель казался мне странным, и я не сразу понял, как правильно себя вести. Но со временем адаптировался к их культуре, и наши выступления стали успешными. Зрители остались довольны.

Как вы пережили пандемию, когда цирки остались без зрителей? Чем занимались в это время?

В пандемию нам пришлось искать новые пути. Работа не шла, и я решил попробовать себя в другом. Сел за руль и стал водить грузовой автомобиль с полуприцепом.

Вы называете цирк «диагнозом». А что для вас самое ценное в этой профессии — возможность дарить радость, самовыражение или что-то ещё?

Цирк — это диагноз. Это наша профессия. Самый лучший ценитель — зритель. Когда ты отрабатываешь, и в финале зритель не отпускает, кричит «молодцы» — это высшая награда для любого артиста, совсем другие ощущения, то, ради чего мы всё делаем и стараемся. Бывает, подростки подходят, благодарят, говорят, что очень понравилось выступление. Я отвечаю: «Нет, спасибо вам, ребята, большое, что вы не в кинотеатрах, не в телефонах, не на лавочках. А здесь, в цирке. Мы ведь именно для этого и стараемся — только ради вас идём на все тяжёлые риски».

В цирке много суеверий. Есть ли у вас свои ритуалы перед выходом на арену?

Суеверий много, согласен. Мне важно наладить правильное дыхание. Нужно отдышаться, потому что от волнения учащается сердцебиение. Я успокаиваю себя.

Если бы не цирк, чем бы вы занимались? Можете представить себя в другой профессии?

Параллельно с работой в цирке я пробовал себя в разных профессиях. Но цирк — это моя жизнь и призвание, другого пути не вижу. Сейчас мне приходится оставлять семью дома и отправляться на гастроли. Это нелегко, конечно. Семья там, я — здесь.

Что бы вы сказали 17-летнему себе, только что попавшему в цирк? И что хотите пожелать тем, кто только мечтает о такой жизни?

Не бойтесь идти вперёд, стремиться к вершинам и получать высшие награды. Цирк — это тяжёлый труд. Сначала нужно решить, готовы ли вы к гастрольной жизни. Многие ребята, которые приходят работать после училища, вскоре бросают цирк. Если бы мне кто-то раньше объяснил, что такое цирк и его закулисье, я, возможно, задумался бы, стоит ли здесь работать. Но сейчас, спустя годы, я не жалею.
Что пожелать? Как говорил Юрий Никулин, «любите цирк так, как люблю его я».

Фотографии предоставлены героем публикации.