Николай Балашов

Цирк, небо и виртуальная реальность

Николай, что именно в цирке перевесило и стало той силой, которая удержала вас от хулиганской жизни?

В цирковой студии было намного интереснее, чем мотаться на улице, пить пиво, бухать, курить. Поэтому я выбрал вариант – цирковую студию.

Как эти, казалось бы, далекие от цирка навыки, пригодились вам в работе артиста?

Да, это все профессии, и они мне пригодились, естественно, в жизни: фрезеровщик, киномеханик, водитель троллейбуса. В жизни нужно все попробовать, тогда оно всегда пригодится.

Расскажите о первых гастролях с Томской филармонией. Что было самым сложным в тех «северных» условиях и что давало силы выступать по 2-3 раза в день?

Да, свою концертную деятельность я начал в Томской филармонии. Гастроли были очень тяжелые, поездки – тоже тяжелые, просто вообще невероятно. Условий никаких не было, холодно на площадках, работали по несколько концертов, были постоянные переезды, разгрузки, загрузки, разборки. В общем, работа – это так себе, а вот все остальное – это занимало много времени.

Что вы чувствовали в тот момент, когда удалось устоять на трех пластиковых стаканах? Это была тщательная подготовка или импульсивная рискованная идея?

Да, эквилибр на катушках – это я как бы испытывал постоянно: что-то новое придумывал, старое убирал из номера, усовершенствовал. И пришел к тому, что вот так можно постоять, не каждый так сможет. Заинтересовалась Москва, и меня внесли в Книгу рекордов России.

В чем заключается главная сложность и опасность этого номера, который вы называете экстремальным?

Да, до сих пор на вольно стоящей лестнице работаю. На катушках в 50 лет уже не стал работать – спина уже подпирает, а на лестнице еще нормально жонглирую. Эти жанры считаются экстремальными, потому что государство, отработав эти жанры 15 лет, уже отправляет на пенсию, и на пенсию уходишь инвалидом. Ну, не всем везет, в общем-то, мне повезло, я еще ничего не ломал, не вывихивал. Вот поэтому мне нравится по жизни экстремальный жанр.

Расскажите, как родилась эта идея и с какими трудностями вы столкнулись при ее реализации?

Гибкие шесты – да, уникальный жанр, его работают в мире всего в трех-четырех театрах. Приезжал как-то к нам канадский театр или австралийский, они на Дворцовой площади ставили, мы с партнером увидели и решили сделать. В общем, сделали. Год целый делали, испытывали, очень много трудностей было, ну, наконец, сделали. Работали на различных интересных мероприятиях: выпускные, в Москве, “Лужники”, “Алые паруса”. Тоже экстремальный жанр такой, опасный.

Насколько для артиста вашего поколения важно быть универсалом — самому придумывать, создавать реквизит и быть своим техником?

Да, труба-трансформер, пружинка – такие интересные, редкие жанры. Там тоже американец один работал, это я в Москву, в Дубай съездил на фестиваль и, увидев этот жанр, решил купить. Купил в Москве, потом, когда он у меня стерся, я разобрал и сшил новый – тяжелая ручная работа, короче. Несколько костюмов шил, потом продавал их по России, придумывал номера. Интересный номер, из трех трубочек состоит, “Космическая фантазия” на 8 минут. Очень интересная задумка была у меня. И дрессированная труба тоже – задумка интересная: дрессировщица в белом, труба черная, это белая и черная, вот такие силы противостояния. И сольный номер такой интересный, детишкам весело, на свадьбу даже приглашают – “съедаю” кого-нибудь, “выплевываю”, очень здорово.

Что больше всего удивило вас в подходе к цирковому искусству за границей? Где, на ваш взгляд, зрители самые требовательные?

Да, за границей я хорошо поработал, очень интересно, столько у меня друзей новых появлялось, там совершенно иной, другой мир. Да, артисты разные бывали в коллективах – и слабенькие номера были, и сильные номера. Публика, ну, везде публика одинаковая, к цирку относится везде очень хорошо, принимают шикарно, просто с удовольствием, всегда работаешь. Если бы меня не принимали, так зачем бы я работал тогда? Вот, пока принимают, радуются люди, радую людей, то я работаю, и мне это приносит удовольствие, вот так.

Как артист цирка оказался в оперетте «Принцесса цирка»? В чем принципиальная разница между работой на манеже и на театральной сцене?

Как-то пригласили работать в Михайловский театр, опера “Богема” – на ходулях жонглировал, там в “Ярмарке” такой фрагмент был, вот есть опыт. Потом на три года пригласили работать, также в “Богеме”, переделали немножко, каскадером. После этого, через какое-то время, пригласили в театр музыкальной комедии, как раз оперетта ставилась. “Принцесса цирка” связана с цирком, поэтому я собрал своих профессиональных артистов цирка с разными жанрами. Вот и как руководитель, постановщик номеров, значит, меня взяли, отрепетировали все это, и очень хорошо, у нас гладко все пошло. Вот я на лестнице работаю там и на ходулях. Театр и цирк, конечно, по-разному. Я предполагал, что буду полностью номера работать в театре, а там этого не нужно, там фрагменты только, и все, так что там ничего тяжелого нету в этом вот. А зритель также принимает, что отлично. Ну, в цирке я сольные номера работаю, а здесь просто проходки какие-то, вот, поэтому ничего интересного.

Легко ли было «циркачам» вписаться в строгий театральный ритм?

Значит, постановщик… Ну, как вы совмещали роль постановщика цирковых номеров? Нормально, сначала же все это постановка была в течение нескольких месяцев, мы репетировали все это, а потом я легко стал работать и свои тоже фрагменты, там, номера, вот. Ну, еще хочу исправить: так как телевизионщики и дикторы, там, в основном, они очень сильно ошибаются со словом “циркачи”. Нет такого “циркачи”. Циркач – это тот, кто на улице набухался, ходит и циркачит, вот его циркачом называют. А вообще-то мы – артисты цирка или цирковые, вот так правильно будет. Так что театральный ритм… Ну, мы же немного спектаклей работаем, 2 спектакля в месяц всего у нас выходит, так что все нормально.

Цирк приучил вас к этому или, наоборот, это способ «выпустить пар» после цирка?

Да, у меня очень много увлечений: теннис, пинг-понг – я в него играю вообще с юности постоянно, где только столы есть, очень нравится. На батуте прыгаю, да, квадроциклы, мотоциклы. Все это, значит, все это – риск, адреналин, это к цирку не относится. Просто по жизни я такой человек, вот, мне нравятся такие способы жизни. Вот цирк – это вообще удовольствие у меня, а все остальное – это увлечение, тоже удовольствие, вся жизнь – удовольствие.

Что значит «проект мирового значения» и почему он не получил дальнейшего развития?

Да, парамотор, параплан – это очень интересный случай. Я мечтал давно как бы летать научиться, и в 50 лет мне пришлось выучиться, и я стал летать. Так как были деньги, я купил оборудование хорошее. Но и также у меня идея… У меня идей много всяких. И также пришла идея, а так как я связан с цирком и с воздухом получается, с парамотором, то я соединил это в единое. Это несложным для меня было. Значит, я нашел на чемпионате легкой авиации Дыбова Юру, пилота, значит, безбашенного, такого же, как и я, но очень мастер хороший, вот и предложил ему: “Давай, сделаем значит вот такой проект у меня совместно”. Он говорит: “Хорошо, давай попробуем”. Я собрал, значит, четверых гимнасток, которые работают в цирке, профессионалов, на трапеции, и это соединить – то просто получилось. И мы, значит, на поле тут же обкатали всех, у меня видео есть. Все, в общем, очень красиво и интересно. Но до этого я сначала пробовал сам на трапеции: полез, значит, взлетели мы на трапецию, спустился, полетели, значит, такой кайф, это классно, конечно, было. После этого я сделал там сбоку лестницу цирковую, узенькую, чтобы можно было удобно залезать. После этого я уже собрал гимнастов, и мы обкатали, и я сделал целое шоу. Ну, а так как тут условия сложные, конечно, должны быть – ветер не больше 6-8 м/с, короче, ну, площадка для взлета… В общем, хотел сделать такие праздники большие, когда день города, все такое вот. Но проект у меня получился дорогой, ведь так? Поэтому тут потом кризис начался, короче, коронавирусы все эти, вот это вот, как бы, и так… Мне и не пришлось, а так я сделал для себя. Надо было телевидение пригласить, все это, как обычно делают, а я это все – никого не приглашаю, сделал, ну и ладно, и хорошо. В общем, так, что такого нигде нету. В общем, есть где-то в Новосибирске на параплане девушка-гимнастка летала, но это совсем не то – это параплан, вот он подвержен потокам воздуха, а у меня мотопараплан – я могу летать там полчаса, сколько угодно. Вот так что, вот такой проектик интересный.

Для вас это просто развлечение или способ оставаться «в тонусе» и на одной волне с молодежью?

Значит, да, техника меня очень интересует, я увлекаюсь постоянно, в общем, и что-то новое покупаю, изучаю. У меня очень много всего интересного, просто невероятно, я могу бесконечно вам рассказывать, что только нет. Ну, это же все интересно, жизнь настолько интересная, что, когда ты умеешь что-то, вот многое, вот, не ленишься… И виртуальные шлемы купил, да, год как скоммутировал два шлема, изучал все это – это очень много, целая большая наука, короче, там кто-то помогал мне, тоже из ребят. В общем, все освоил, загрузил сам. Игры – играю в спортивные игры, там большой теннис, ну, различные игры. Вообще, ты двигаешься постоянно, при этом это здорово, вот у тебя реакция, координация также развивается. Так это очень полезно, если все делать в норму, то очень полезно, очень здорово, даже при этом остаешься в тонусе всегда, да.

Чему, в первую очередь, вы хотите научить новое поколение артистов, исходя из своего богатейшего опыта?

Да, Петровская академия театра и кино. На съемках фильма познакомился с Григорием, секретарем этой академии, он пригласил меня. Вступил в академию, показал, что я умею, меня, значит, взяли, хотя у меня высшего образования нет, ну, как исключение. Чему обучать хотим? Артистов кино и театра? Это простейшему цирковому искусству. Жонглированию, акробатическим всяким элементам – наипростейшее. Так как подготовка в театре и в кино она должна быть у артиста разносторонняя, он должен жонглировать чем-то – это ему очень пригодится на съемках, вот что мы думаем.

В чем ваш секрет такой неиссякаемой энергии и любви к жизни?

Неиссякаемая энергия… Ну, вот, исходя из того, что моя жизнь такая интересная, и она связана со спортом, вот и работа моя связана с движением, спортом, и я правильно живу – я не бухаю, не курил никогда. Для меня развлечения вот эти все они приносят большое удовольствие. Я анализирую, я смотрю очень много, вижу так… Кругом много людей вижу, как они живут, какие способы у них развлечения – это же все, пожалуйста, можно все видеть. И очень много различных людей, которые, вот, есть инвалиды – смотришь на это, и ты должен радоваться, потому что они не могут достичь всего того, что ты умеешь. Вот, есть даже нормальные люди, которые тоже этого не могут достичь, но почему? Потому что характер у человека… Из некоторых, наверное, из нескольких причин: во-первых, характер у людей слабый есть, да, которые, вот, да… Ну, лучше бухнуть, посидеть, ни хрена не делать, вот и это уже большой минус в том, что он, естественно, мало двигается, у него организм не работает, и он засыхает, и черствеет, и умирает быстро. Другие ленятся. Лень – это превыше всего, она у меня тоже есть, я тоже как бы ленюсь в последнее время, тоже как-то хочется просто вообще совершенно ничего не делать. Но я себя настраиваю, заставляю, прислушиваюсь к организму, бегаю. Все это мне приносит большую пользу. Я двигаюсь, у меня не болят суставы, у меня ничего не болит. Если я заболеваю, допустим, как остальные – там температура, там валяются 2 недели – то у меня легкий насморк и простуда, это проходит вот таким образом. Но это же здорово – здорово, когда ты двигаешься, когда ты утром встаешь, а у тебя ничего не болит в 68 лет. Это такой кайф! Я же знаю, как мои коллеги встают в 40 лет, есть знакомые в 50, которые встают, а у них кряхтит, у них все болит. А почему болит? Потому что он к спорту не имеет никакого отношения и не хочет двигаться, вот в чем дело. И потом, жизнь-то она нам один раз, его… Мы в этом теле живем только один раз, и вот так вот относиться к себе – просто вообще… Ты проживаешь жизнь, прозябаешь ее так бездарно, это вообще кошмар. Я не знаю, почему люди не задумываются об этом, когда можно жить очень интересно и захватывающе. Ну, вот, то, что я хочу сказать.

Фотографии предоставлены героем публикации.