Роман Бойко
«Всегда вызываю из зала улыбающихся зрителей, тех, кто тянет руку»
Роман, вы — династийный цирковой артист. А чем занимались ваши родители?
Отец занимался в цирковой студии в Ростове-на-Дону, затем попал в номер «Акробаты на подкидном колесе» под руководством Ступиных. В коллективе знаменитого клоуна Карандаша отец проработал долго, гастролировал по разным городам. Затем с партнёром работали номер «Эксцентрика на автомобиле», а после был акробатом под руководством Касьянова. Мама тоже занималась в цирковой студии, но в цирке не работала — воспитывала нас с сестрой.
Ваш путь к клоунаде был непрост. В каких ещё жанрах вы пробовали свои силы? Как возникло решение стать ковёрным?
Начинал карьеру в номерах «Подкидное оригинальное колесо» с акробатами Таланиными и «Акробаты на скейтбордингах» с Калининым. С детства папа занимался со мной, и это дало результат. Но из-за травмы ушёл в эксцентрику. Сусанна и Римма Раяновы срежиссировали номер «Кубический синдром», я его отрепетировал и какое-то время работал. А после занялся клоунадой — работал в коллективе «Созвездие Большой медведицы». Помимо меня в программе были ещё ковёрные, и я мог оттачивать репризы на зрителях, это был большой плюс.
Вы работаете соло. Насколько сложно работать со зрителями — маленькими и взрослыми?
Поначалу волновался, как зрители отреагируют, примут или нет. Сейчас не задумываюсь об этом. Сложностей нет. Когда берёшь зрителя в манеж, хочешь, чтобы он остался доволен партнёром — мной. Зрители приходят в цирк расслабиться, мы стараемся их радовать.
Часто клоуны просят зрителей принять участие в их репризах. А как с ходу понять, кто согласится участвовать, а кто откажется?
У меня есть пара реприз, в которых участвуют дети и взрослые. Всегда вызываю из зала улыбающихся зрителей, тех, кто тянет руку. Никогда не тяну в манеж, не уговариваю. Надо сказать, что общаюсь с аудиторией практически только с помощью свистка и жестов.
Наверняка во время работы случались курьёзные случаи. Какие сразу появляются в памяти?
Один случай взял на заметку. В финале номера «Кубический синдром» всегда рушил конструкцию — так зрители видели, что кубики не склеены. Однажды кубик случайно упал, и из зала выбежала девочка, подняла кубик и положила на чемодан. Зрители смеялись. Теперь я специально приглашаю зрителей, чтобы те выполняли этот трюк.
Многие репризы берутся из жизни. Подсматриваете за прохожими, ловите себя на мысли, что вот это можно обыграть и добавить в номер?
Бывает, подглядываешь и обыгрываешь жизненные неурядицы, казусы. Например, прохожий падает с рюкзаком, и ты думаешь: «Если рюкзак сделать надувным, можно на него упасть, и он подкинет обратно». Но целенаправленно я не ищу случаи для реприз.
Случается, иду по улице, и взгляд цепляется за какого-либо человека. Интересно, кто он, чем занимается в жизни. Как думаете, можно ли определить в толпе прохожих ковёрного, что его, как правило, выдаёт?
Обращаешь внимание на неординарных людей, рокеров, панков. А вот как определить ковёрного на улице, не знаю. В манеже у меня один характер, образ, на улице — совершенно иной. Тяжело, мне кажется, ковёрного на улице определить.
Вы участвовали в фестивалях. Для чего это вам — оттачивание мастерства, желание проявить себя и посмотреть на других?
Конечно, важно проявить себя, показать. На фестивалях публика другая, комиссия, а значит, больше ответственности. Много встречаешь артистов, в том числе ковёрных, из других городов, стран, общаешься с ними, со зрителями, делишься знаниями и опытом, что-то обязательно для себя берёшь. Интересно, как в другой стране реагируют на репризы, замечаешь нюансы.
Интересно, что работать вы предпочитаете исключительно на манеже. Так не нравятся сцены?
Столько лет в манеже, что прикипаешь к нему. Обстановка, аура, купол цирка дороги. Но, конечно, у меня есть опыт работы и на театральной сцене в Латинской Америке, проблем не было. На сцене даже проще, поскольку зрители находятся с одной стороны. Внимание сосредоточено.
Что для вас значит цирк?
Жизнь. Ведь в цирке с года и до сегодняшнего дня.