Виталий Чабаненко
«Иногда ночью лежу и прогоняю в воображении целые представления. Часть из них приходит в реальный мир»
Виталий, вы с семи лет пробуете себя во всевозможных цирковых жанрах. Какой из них привлёк больше всего?
В разные годы жизни были разные предпочтения. Так как я погрузился в цирковой мир совсем юным, вопрос о самоопределении у меня ещё долго не стоял. В цирковой школе мы изучали все ключевые жанры. Но для меня это не было чем-то сложным или страшным. Реквизит — будто мои игрушки, разбросанные по манежу, и я могу поиграть с каждой из них. Чем и занимался, обучаясь в процессе с удовольствием. Предметов было очень много. Однако в памяти ярко предстаёт моя первая любовь — моноцикл. Впервые осознав, что обуздал его прыть, был им покорён. С тех пор я почти не ходил по цирку пешком. К тому же у меня были одноколёсные единомышленники. Целая банда. Кстати, один из первых групповых номеров, в которых я принимал участие, был как раз групповой эквилибр на моноциклах. Так зарождалась моя страсть к большим групповым номерам. Удивительно, но жонглирование в список фаворитов никогда не входило, как и растяжки. Любовь к жонглированию пришла гораздо позже.
В 15 лет вы с отличием окончили казанскую цирковую школу при государственном цирке. Почему решили переключиться на рок-музыку?
Ответ на этот вопрос дался мне с большим трудом. Ответить не сложно, сложно подобрать нужные слова. Если ты в семье младший ребёнок и у тебя есть старший брат, будет непросто быть на него похожим. А ведь именно этого просят все вокруг. Когда ты видишь, как твой пример в свои 15 лет объездил полмира — тебе становится не по себе. Будто на беговой дорожке он прибежал на финиш, а ты ещё ноги мнёшь на низком старте. Это меня демотивировало продолжать заниматься цирковым искусством, и, как противовес, стало импульсом для создания своей рок-группы. Я придумал себе цель иного рода и решил, что только мне решать кем быть. На тот момент уже писал тексты к песням и сочинял музыку. Никакого опыта не было, ведь я был самоучкой. Даже не понимал, как и где репетировать со своей выдуманной группой. Судьбоносным стал звонок от приятеля, который сообщил, что в рок-клуб требуется звукооператор. Вакансия была за мной. И у меня появился доступ ко всему студийному оборудованию в свободное от концертов и репетиций время. Так я освоил барабаны, бас и фортепиано, а также тонкости звукозаписи и звукорежиссёры. Вот они — возможности! Просто бери! И я брал. Когда начали давать первые концерты, я совем перестал посещать цирковую школу после выпуска.
Ваш брат — артист Cirque du Soleil. Какие знания и опыт он вам передавал?
Мой брат, Вячеслав Чабаненко, всегда играл в моей жизни одну из ключевых ролей. Желание быть и в то же время не быть похожим на него рождало во мне много противоречий. Отрабатывая их в своей голове, я приобрёл опыт критического мышления и иммунитета к чужим мнениям на мой счёт. К тому же он запустил процесс возвращения меня в цирковой мир. Когда мои одногруппники наигрались в рок-музыку и завели семьи, понял, что остался один и группе конец. В это время пришёл конец и программе Zed от цирка Cirque du Soleil. В Казань из Японии приехал брат, а также весь состав жонглёров Гибадуллиных. Звонок от брата: «Будешь с нами ходить на репу?» всё изменил. Так началась моя love story с жонглированием. Безусловно, конкурентный флёр между братьями не пропал, но это был опыт уже совсем другого рода. Подытожив, отвечу: брат научил меня тому, что счастье не падает на нас с небес. Его нужно зарабатывать ежедневным трудом с полной самоотдачей. Попробуй раз, и зависть пропадёт.
Вы стали участником фестивалей «Идол» и «Принцесса цирка». Какой номер представляли?
На тот момент я был участником номера «Шаг вперёд» — групповые жонглёры на бочках. Это был труд режиссёра Валерия Власова и хореографа Романа Романова под руководством Ольги Александровой. Удивительный номер! Мне посчастливилось не просто быть его артистом, но и в полной мере принять участие в создании, разработке трюковой части и постановке комбинаций. Мой первый номер, создаваемый с нуля, — «Золотое время». Так вот, еле выпустившись с этим номером и обкатав пару городов, мы были приглашены на Международный фестиваль циркового искусства «Идол 2014». Сказать, что пребывали в шоке — ничего не сказать. Мы всегда репетировали по времени больше, чем позволяло авизо. Но после приглашения на фестиваль не репетировали только когда спали. А порой перекидки не давали покоя и во сне. Мы неплохо подготовились, но тягаться с гигантами цирка в одной программе с амбициями на призовое место — слишком оптимистично. Свою награду мы, безусловно, получили. Вспоминаю это время с умилением и гордостью.
Ну а потом, почти следом, фестиваль «Принцесса цирка». В этот период я узнал, как закругляется манеж. Став частью этого огромного сообщества, понял, какая большая у меня семья.
Вместе с партнёром Филиппом Пацкевичем вас пригласили в проект «Принц цирка». Чем запомнилось участие в нём?
Запомнилось в первую очередь уровнем подготовки. Стоит отдать должное Филиппу Пацкевичу, гонял он нас знатно. Так как номер создавался с нуля, стояла задача выстроить всю трюковую часть на шесть жонглёров. Но было условие: всё должно быть абсолютно симметрично. Такую задачу поставил перед нами Руслан Ганеев, режиссёр проекта. Создавать калейдоскопические рисунки в групповом жонглировании — отдельный вид искусства, я так считаю. Этим процессом создания и запомнилось больше всего. Ну и кульминация всего этого труда — премьера шоу «Принц цирка». Незабываемо.
Номер «Гусары» оброс серьёзными трюками. Сколько времени уходит на их подготовку?
Основная сложность, с которой сталкиваются групповые жонглёры, — общая синхронизация. Чем больше людей в группе, тем сложнее всех настроить на общий темп. Регулярные репетиции — единственное «лекарство» от этой «болезни». Кстати, подготовка трюка может быть короче, чем его объяснение участникам. Это одно из утомительнейших занятий: вот твоя задумка, она в твоей голове — просто объясни теперь это остальным семерым.
Когда что-то не получается, как мотивируете себя продолжать и не опускать руки?
Бывают дни, как я их называю, «повышенной гравитации», когда без причины всё валится из рук. Трудно себе объяснить, как можно завалить настолько отработанный материал. Но это произошло, и это уже не исправить. А впереди ещё целый номер. Вот о чём необходимо думать. Масштабируя это на всю нашу жизнь, стоит поступать так же. Получил негативный опыт, сделал вывод, иди дальше получать опыт позитивный.
Наверное, это помогает и в сотрудничестве с такими именитыми артистами, как Владислав Гончаров. Какие впечатления у вас остались после работы с мастером?
Почему же после? И сейчас работаю с Владиславом Викторовичем. Ну что таить, горжусь этим. Я был свидетелем, как разрастался продюсерский центр Влада Гончарова. Сколько труда и сил было вложено в создание других программ. Участвовать в представлении и в то же время принимать важные решения по поводу остальных коллективов — задача не из лёгких. Чаще всего я вижу Владислава Викторовича занятого, что утром, что вечером. Трудоспособности мастера поражаюсь и по мере способностей вдохновляюсь, конечно. Мне безумно приятно работать в коллективе «Принца цирка». Атмосфера там очень домашняя, дружелюбная.
Не раз вы участвовали в жонглёрских конвенциях. Чему обучаетесь здесь вы и чему обучаете сами?
Жонглёрские конвенции — одно из самых ярких мероприятий, что я посещал в своей жизни. Обмен опытом всегда полезен. Благо, если ты встретишь на своём пути пару-тройку жонглёров, а на конвенции сотни, тысяча жонглёров из разных направлений. Остаётся лишь запоминать и применять на деле увиденное. Некий коллективный рост. Это здорово!
Шесть лет назад вы выступали во время боевых действий в Донецке. Расскажите, пожалуйста, об этом.
Это был 17-й год. Близкие были резко против этих гастролей. Я же не чувствовал никакой угрозы. Мы пересекли границу, распаковали реквизит, заселились в гостиницу — всё тихо и спокойно. Интернета мобильного нет, и я быстро уснул. Сон перебило дребезжание стёкол и зарево летающих снарядов на горизонте. Вспышка, пауза, рокот, раздающийся по всему Донецку. В первую ночь я всё и осознал. Тем не менее, гастроли прошли шикарно. Мы там и Новый год встретили.
В 2021 году вы приняли предложение Гии Эрадзе присоединиться к групповым жонглёрам в самом большом групповом номере в России. Сложно находить общий язык с коллегами?
Ценный опыт. Опять же, повторюсь, чем больше человек в составе номера, тем сложнее настроить всех на один ритм. В номере «Дворцовые забавы» шестнадцать жонглёров. Стоит понимать, какой дисциплины необходимо добиться, чтобы такой номер работал. Лауре Сафаргалиной это удалось. По поводу общего языка… Язык у нас общий: раз, два, три, четыре…
Сейчас вы и сами руководите номером. Какие навыки в этом помогают?
Абсолютно всё. Само собой, ты должен знать дело, в котором был назначен руководителем. Горд тем, что познал все тонкости этого мира. До назначения меня руководителем я проделал немалый путь. Мне довелось создавать номера с нуля и входить в готовые труппы. Большую часть своей жизни я провёл в цирке. Все навыки уже работают на подсознательном уровне. К тому же я очень люблю ставить номера. Иногда ночью лежу и прогоняю в воображении целые представления. Часть из них приходит в реальный мир, и бессонная ночь не будет считаться напрасной.
Что нужно для того, чтобы делать одно общее дело на отлично?
Общий успех начинается с личного примера. Если ты сам можешь позволить себе несколько завалов за представление, что ты можешь требовать от партнёров? Если ты можешь отработать чисто — могут и остальные. Моя задача — объяснить, как это сделать. Задача партнёров — почувствовать наш общий, единый организм с одним ритмом, задачей и целью. Когда сложатся все эти составляющие — дело сделано.
