Дмитрий Фёдоров
«Отец научил меня падать. Это помогло и в акробатике, и в жизни»
Дмитрий, папа и мама выступали в разных труппах, поэтому вам в детстве приходилось жить у каждого по месяцу, постоянно меняя школы. Какое самое яркое воспоминание связано с тем периодом?
Одно, самое яркое, воспоминание сложно выделить. Событий и впечатлений было очень много. По сути, я всю жизнь путешествую. Без остановки. За своё детство и школьные годы объездил почти весь Советский Союз. В некоторые города приезжали повторно, и было приятно возвращаться туда, где всё знакомо. Скажу так, больше всего мне нравилось бывать там, где море. Или тепло. В южных регионах страны. Конечно, сложно учиться при такой частой смене школ, привыкать к новым одноклассникам, поэтому очень ждал каникул, и где бы не находился во время каникул, было очень хорошо.
Позже родители устроились в коллектив Андрея Николаева и создали номер «Эксцентрика на трапеции». Вы мечтали тогда работать в семейном номере, создать сольный, или манила какая-то другая профессия?
Воздушная эксцентрика — это жанр, номер назывался «Неземная любовь», режиссер Андрей Николаев. Клоунада или эксцентрика в воздухе, на трапеции — большая редкость. Вкус к клоунаде мне привил отец. Да и примеров вокруг меня было много. Так сложилось, что мои родители работали в программах с лучшими клоунами страны, в числе которых были Александр Родин, Антон Пилосян, ИМЯ Векшин и ИМЯ Васильев, ИМЯ Грачик, Анатолий Голота и Юрий Терешка, Андрей Николаев, Валерий Серебряков, клоун Май. Вот неполный список тех, кого я видел лично, гастролируя с родителями. Именно эти люди формировали мой вкус к клоунаде и юмору. Отец также привил и интерес к кино, особенно к комедиям и трюкам. Любил фильмы с Чарли Чаплином, Бастером Китоном, Гарольдом Лойдом, Максом Линдером. Моей заветной мечтой, конечно, было кино. Цирк — это данность. Я родился в этом мире. Это моя естественная среда обитания. По сути, я не прилагал каких-то усилий, чтобы оказаться в цирковой среде. Для родителей цирк был мечтой, целью, и они делали всё возможное и невозможное, чтобы туда попасть. Мне же не пришлось мечтать о нём. Поэтому я с детства грезил кино. Да, именно с самого детства. В тех редких случаях, когда родители меня оставляли с бабушкой и дедушкой, и была возможность ходить в детский сад, я там разыгрывал сцены из фильмов. Воспитатели жаловались на юного каскадёра, который прыгал со шведской стенки, летал через игрушечные столы, кувыркался, падал. А другие дети, повторяя за мной, бились и ходили в синяках. Спустя много-много лет моя мечта осуществилась.
Ну и, конечно, в цирке я выступал в своём любимом жанре. С моей девушкой работали эксцентрику с хула-хупами. С этим номером не раз принимали участие в международных фестивалях. С другом и партнёром с помощью режиссера Екатерины Смирновой сделали театрально-цирковой спектакль на двоих, где основой стала эксцентрика.
Когда вам было 14, произошла трагедия — погиб отец. Что посоветуете подросткам, которые оказались в такой же ситуации? Как пережить горе и не сломаться?
В подростковом возрасте, по сути уже непростом, очень сложно воспринять такую действительность. Казалось, привычный мир вокруг тебя рухнул. Главное в трагических ситуациях быть рядом с родственниками и друзьями. Только их забота и внимание могут помочь пережить сложные времена. А лучше всего — чтобы подобное не случалось вообще. Берегите своих близких. Относитесь к ним трепетно и с уважением.
Мама поставила номер «Кошки и голуби», в котором вы стали работать вместе. Как проходили первые репетиции? Помните свою премьеру?
После всех больниц и восстановления перед мамой встал вопрос о создании нового номера. Воздух она уже не могла работать. Я ещё в школу ходил. Нам нужен был совместный номер. Изначально у неё была идея сделать иллюзию. Но это очень дорогое удовольствие. Думала, может дрессуру с собаками, но номеров с собаками было много. Хотелось чего-то необычного. Помню, как мама каждый день на кухне в кишиневской гостинице писала сценарий будущего номера «Кошки и голуби». Идея была в том, чтобы совместить в одном номере непримиримых врагов. По сути, хищников и жертв, кошек и голубей. Кто-то посоветовал подобрать котят, которых видели в подъезде, и мы взяли абсолютно белых малышей вместе с кошкой. В дрессуре опыта у нас не было, а задача стояла очень сложная: не просто подготовить к работе кошек, а они, как известно независимые и непослушные животные, но и подружить их с голубями. И, конечно, голубей тоже надо было дрессировать, что тоже весьма сложно. И всё это с нуля. Секреты дрессуры, умение чувствовать животных приходилось познавать по ходу репетиций. Нам помогали советами артисты, кто работал в таком же жанре. Помимо той кошки-мамы с котятами, мы набрали ещё котят. Давали объявления, и нам приносили. Именно белых кошек. Мы решили, что так будет эффектнее, да и в манеже их лучше видно. У нас было около 20 кошек и 25 голубей. Выпустились мы в 1991 году. Номер изначально получился очень длинным и не очень динамичным. Со временем мы убрали всё лишнее, оставили то, что было самым зрелищным, на что зрители больше всего реагировали, то, что больше всего вызывало эмоций. Скажу, что процесс этот достаточно долгий. Со временем в номере оставили только кошек, это было связано с проблемами перевозки голубей в заграничных гастролях.
С какими ещё животными хотелось поработать?
Хотел попробовать себя в работе с тиграми. Мне приходилось контактировать с ними и думаю, что я вполне их чувствую. Но сейчас такого желания уже нет.
В 1995 году вы с мамой, стали артистами БГМЦ и начали гастролировать за границей. Какая поездка стала самой запоминающейся? Происходили какие-то забавные истории?
Самое сильное впечатление произвела первая поездка в Японию в 96-м году. По сравнению с нашей тогдашней страной мы вдруг оказались в другом мире, будто в кино попали, причём в фильм из будущего. Небоскрёбы, пятизвёздочные отели, машины, настоящая японская кухня. Смешное произошло достаточно быстро. Я никогда до этого не жил в таких крутых гостиницах. И вот на второй день утром в номер отеля в центре Токио постучалась горничная, чтобы навести в нём порядок. Я жестами показал, мол, не надо, ведь всего одну ночь здесь провел, даже не успел всем воспользоваться. Несколько полотенец, шампуни и кондиционеры, мыло, бритвенные принадлежности, кимоно и тапочки — всё было новое, нетронутое. Идеальный порядок везде и чистота. Постель сам заправил. Через несколько минут снова пришла горничная. Я опять её не пустил. Думал, что тут можно делать? У меня и мусора-то нет. И пусть человек отдохнет хоть на моём номере. Потом она ещё раз пришла. И я снова не пустил. А раз на пятый появился молодой человек, видимо, менеджер. И уже на английском вежливо поинтересовался, когда я буду отсутствовать, чтобы у меня могли убраться. И тут я понял, что здесь такие правила — убирать номер каждый день. Очень был этому удивлен. Быстро собрался и пошел гулять. Когда вернулся, всё было на своих местах, как положено. А кровать, которую я заправил, горничная, естественно перестелила так, как здесь принято. Когда вернулись в Россию, то гастроли в Японии вспоминали как сказку. Было такое счастье, что нам так повезло в жизни. Как будто выиграли в лотерею. А потом нам так везло ещё шесть раз. Последние гастроли прошли там в 2015 году. Таких острых ощущений уже не было, всё знакомо, казалось, что мы возвращаемся домой, а не приехали в гости. Да и наша страна очень изменилась и развивалась, сильного контраста уже не наблюдалось. Мы с большим удовольствием там работали, всегда видели очень благодарного зрителя. Было всё очень хорошо организованно. Так что Япония останется в лидерах, в фаворитах среди любимых стран, где удалось побывать.
Вы окончили ГИТИС, факультет «Режиссура цирка». Чем привлекли именно этот вуз и факультет? Как планировали применять свои знания?
Выбор был обусловлен тем, что там есть факультет цирковой режиссуры. Я, конечно, сомневался в своих способностях, но многие друзья подтолкнули меня к этому шагу, уговорили хотя бы просто попробовать. Я рискнул — и поступил.
Применить свои знания получилось и в цирке, и в кино и в театре. Например, номер эксцентрика с хула-хупами «Свадебный переполох» — это крупная работа и достаточно успешная. Мы его создавали вместе с Екатериной Смирновой, только ещё балетмейстера взяли себе в помощь. С Катей, кстати, мы познакомились в институте, она училась на курс младше. У нас завязались отношения, мы стали жить вместе. И тогда же родился наш многолетний творческий союз.
Удалось поработать и в театре. Ставил сцены боёв, эксцентрики и иллюзионные номера. В кино и на телевидении, конечно, постановки боевых сцен. И вот недавняя большая работа, где пригодились мои опыт и знания, — совместный с Рафиком Караханяном и Екатериной театрально-цирковой спектакль «Время отправления». Коллективный труд, все в равной степени очень много привнесли в эту работу.
С женой вы создали комический номер с хула-хупами и успешно гастролировали, участвовали в разных фестивалях. Какой из них был самым значимым?
Наверное, самым-самым был фестиваль в цирке на Цветном бульваре, первый и самый волнительный. Перед выходом я думал, что потеряю сознание от волнения. После номера мы поймали себя на мысли, что почти не помним, как отработали. Было всё, как во сне. Очнулись, можно сказать, в финале номера, на поклоне. Слышали, как нам аплодировали и понимали, что всё прошло хорошо.
После развода вы продолжили выходить на арену вместе. Каким образом удалось сохранить творческий дуэт, закончив семейные отношения?
Творческий союз у нас получился лучше и крепче, чем личная жизнь. Жаль было терять нашу совместную удачную работу. Номер был востребован. Решили оставить рабочие отношения. Тем более столько труда и души вложили в создание этого номера. И как оказалось, он получился уникальным. Это редкость в цирке. По мнению некоторых цирковых старожилов, мы смогли внести абсолютно новое прочтение в такой древний и уже обыденный жанр как хула-хупы. Кстати, мы до сих пор в дружбе и творческом тандеме.
После окончания ГИТИСа вы служили в Центральном академическом театре Российской Армии, играли в спектакле «Человек из Ламанчи». С какими сложностями приходится столкнуться артисту цирка, выходя на театральную сцену?
Мне было легко и свободно, чувствовал себя в родной стихии. Я получал удовольствие от театральной атмосферы, находясь внутри этого мира! Правда, был один момент. Мне досталась небольшая фраза в спектакле, которую я должен был сказать на огромный зал. А голос — не совсем мой рабочий инструмент, в отличие от актёров. Я же цирковой. В основном мим, мой язык — это пластика. К тому же не было гарнитуры, как у главных героев, и поначалу меня было плохо слышно. Но позже я нашел выход: вплотную подходил к одному из главных героев, обнимал его за плечи и говорил фразу в его гарнитуру. Это выглядело естественно в контексте сцены, и меня было слышно.
У вас было необычное хобби — съёмки в кино в качестве каскадёра. С чем связано такое рискованное увлечение?
Отец научил меня падать. Это помогло и в акробатике, и в жизни. Когда я делал элемент с ошибкой, то навык падать спасал от травм и серьёзных ушибов. Мой отец работал в жанре «эксцентрика». А там, конечно, много каскадов, аппачи, имитации ударов. Получается, это уже было как бы в крови. Плюс фильмы. Мне как пацану нравились фильмы с перестрелками, погонями и драками, комедии тоже. И кино именно в жанре «экшен» стало моей мечтой. А когда я впервые увидел фильмы с Джеки Чаном, то всё — я заболел этим делом окончательно.
Есть персонаж, которого вы хотели бы сыграть в театре или кино?
Хотел бы сыграть Бастера Китона. Именно его «великое каменное лицо», его образ в кино. Он до сих пор считается великим каскадёром, комиком, новатором в кинематографе. Он единственный из комиков кино, точнее его персонаж, который никогда не улыбался. От этого неординарного хода комические сцены давали больший юмористический эффект. И такая манера игры без улыбки мне близка.
Если бы вам предложили поставить фильм о знаменитом цирковом артисте и сыграть в нём главную роль, кто бы это был?
Это самый сложный вопрос. В истории цирка столько сложных судеб и ярких личностей. Хм.. Если бы я был настолько смел и талантлив, наверное, взялся бы за историю жизни Леонида Енгибарова. Однажды я снял короткометражку по мотивам его новеллы «После концерта», прикоснулся, если можно так сказать, к творчеству великого человека. У этого мини-фильма даже был небольшой успех, хоть и снимал я с друзьями на самую дешевую любительскую камеру. Короткометражке повезло поучаствовать в нескольких кинофестивалях студенческих и любительских фильмов и получить призы.
Расскажите о номерах, которые работаете сегодня?
На данный момент основной номер — это дрессура с кошками. Ещё номер со шляпами. И театрально-цирковой спектакль с моим другом и партнером Рафиком Караханяном.
Поделитесь с нашими читателями своими творческими планами.
Хотелось бы почаще играть наш спектакль «Время отправления» в этот сложный, исторический период. И заработанные средства вложить в следующий спектакль, идея которого ждёт уже своей реализации.
